Я слыхал, что чайки это души
Всех погибших в море моряков
Так и не добравшихся до суши
До таких желанных берегов.
Многие, наверное, не знают,
Пусть пойдут послушают тогда
Как печальным криком провожают
Чайки уходящие суда.
А когда уже устанем сами
В море мы от штормов и ветров
Чайки появляются над нами
Вестники далеких берегов.
И хотя мне говорят - не слушай,
Много уж легенде той веков.
Все равно я верю - чайки-души
Всех погибших в море моряков.
Такелаж мой обвис,
словно плащ на гвозде
Пульс не слышно машин , запустенье везде.
Экипаж-мои дети, разбрелись кто куда,
Крышки сорваны с люков, в моих трюмах
вода.
Приговор мне
подписан - на разделку в завод.
Попрощаться со мною, вряд-ли кто-то
придет.
Лишь буксир работяга, что-то мне
прокричал,
Помогая в швартовке на последний причал.
Мне не видеть уж
больше этих южных морей,
В экзотических бухтах не бросать якорей.
Не ходить в караванах сквозь полярные
льды,
Из знакомых созвездий – только знаки
беды.
Где вы
братья мои – корабли и суда ?
Не увижу вас более я ни когда.
Только грезится мне, что в кромешный
туман,
Обрубив все концы, ухожу в океан.
2004 г.
Он ушел, я остался,
я не понял сначала,
Что его не увижу больше я никогда.
Где-то на небосклоне закачалась, упала
И навеки погасла его жизни звезда.
Пару строчек в
газете о безвременной смерти
Будто кто-то когда-то умирал точно в срок.
В этом мире жестоком, расписаньям не
верьте
И друзей не теряйте, выходя за порог.
Он мне был больше брата, я не думал об
этом
Когда мне было плохо, он мне руку подал
Мы ж с тобой не чужие, говорил он при этом
И вот он оступился, а я не удержал.
Вы с друзьями не
ссорьтесь и долги им прощайте
Пустоту не заполнить вам потом никогда,
Друга не заменить ни на что так и знайте
Только светлая память о нем навсегда .
Ты прости меня
господи за гордыню великую,
Ты прости меня господи за натуру
двуликую,
За холодность к родителям, и за трусость
к грабителям,
И за жадность к просителям, и за лесть к
победителям.
Я задумался
поздно, на пороге у вечности
Может быть, в недостатке у меня
человечности.
Груз грехов моих тяжких – непосильное
бремя
Научи искупить их все, если есть еще
время.
В
каких штормах мы только не бывали
Трещали мачты, рвались паруса,
И ветры души насквозь продували,
А волны поднимались в небеса.
Но
мы давно прошли эту науку.
Безбожники, но знаем - с нами бог
И на штурвале крепко держим руку,
Хоть палубы уходят из под ног.
От
жизни нам пришлось хлебнуть не мало,
Но знаем твердо, наш наступит час,
В тавернах ждут нас полные бокалы
И женщины, что любят только нас.
Ну
а когда от берега устанем,
И позовут морей нас голоса,
Мы мичманки потертые достанем
И снова ветры нам наполнят паруса.
2006 г.
Эпилог
Я прошу прощения за свои стихи,
Так налейте ж стопку, что
ли, мужики.
Не глядите строго так,
Я ж совсем не пьян.
Ну и что, что жизнь пятак,
А судьба - стакан.
9
октября 2006 года 23:00 в операционной
палате Бассейновой
больницы.
После эпилога уже
и не пишут, но, что то тоска навалилась,
о чём и написал.
Якоря по-походному, все на баке свободны!
Оставляем буй слева, и ложимся на створы!
Ведь для нашего брата сантименты не модны,
Вот опять на пол года домом будет нам море.
Нас тяжёлая зыбь от норд-оста встречает
Океан не асфальт, океан – он живой.
Он как люльку с ребёнком наше судно качает
Укрывая тяжёлой, солёной волной.
Что же выгнало нас из уютного дома?
От кого мы бежим, что мы ищем вдали?
Одиночества чувство, нам до боли знакомо
Всё равно – на земле иль вдали от земли.
И романтика нас больше не увлекает
Мысли мелкие мрачно стучат у виска.
Не любимые женщины нас окружают,
А сплошной пессимизм и глухая тоска.
январь 2007 г.
мак башня ягненок граница деготь сода гастроном сенатор золото меч антенна лужа библиотека таинство аудиенция жакет флаг бунт пышка летучая мышь обеденный столик с табуретками ворота хорист сетка ячейка гвоздь пламя минута шелк верблюд увеличитель книга армия туннель течение подливка политика легкие ликер
пелотки
Домой 
